Во всем мире православную веру исповедуют примерно 300 миллионов человек. Православие является основной религией в России, Греции, Сербии, Болгарии, Румынии, Северной Македонии, Черногории, Белоруссии, Молдавии, Грузии, а также на Кипре и Украине. В Греции большинство государственных праздников – церковные, а современные светские страны Балканского полуострова признают православие основной религией.

Почему люди, родившиеся и воспитанные в других традициях, выбирают православие? Что они открывают для себя в нетронутой апостольской вере?

На эти и другие вопросы нам охотно ответил Лукас Годфри, прихожанин храма Успения Пресвятой Богородицы в Сингапуре.

— Лукас, расскажите, пожалуйста, о своем пути к Богу?

— В детстве меня воспитывали в традициях индуизма, юношество я провел в протестантской миссионерской школе, но моя встреча со Христом произошла позже, во время службы в армии.

Это довольно непростая и долгая история. Помню, как я стоял на автобусной остановке и увидел через дорогу церковь редемптористов (католический мужской монашеский орден. — Прим. ред.), которая была очень популярна среди римско-католической общины в Сингапуре. Я всегда задавался вопросами: «Почему эта церковь так посещаема верующими? Откуда у людей возникает желание прийти туда помолиться?» Было три часа дня, автобус все не приезжал. Я перешел дорогу и вошел в храм.

Там я увидел распятие и начал рассматривать его, потом мой взгляд упал на верующих, которые молились, склонив головы. Затем я мысленно задал Господу вопрос: «Что я здесь делаю?» Ответа я, конечно, не услышал. Но как только я собрался уходить, меня охватило небывалое чувство, как будто меня обволакивает любовь… как будто меня кто-то обнимает… Не знаю, как точнее описать. Я чувствовал себя спокойно и умиротворенно. Через год я крестился, еще через некоторое время женился и на протяжении десятилетий посещал мессу.

В этот период моей жизни у нас женой произошел разрыв. И после трудного и болезненного развода моя вера в Бога пошатнулась. Я перестал доверять людям, включая священников.

— Как Вы узнали о Православной Церкви в Сингапуре и о православии вообще?

— Я знал, что Бог где-то есть, но в тот момент Он казался мне очень далеким. Я разочаровался в религии, но продолжал посещать мессу. Теперь все было как-то по-другому. Я начал сомневаться в обоснованности превосходства Папы и в некоторых доктринах. Бросив вызов своим предубеждениям, я начал изучать труды трех великих святителей — Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, прочел «Добротолюбие». В попытке утолить свою ненасытную жажду исторической правды я наткнулся на статью в Интернете о православном храме в Сингапуре. Меня всегда интересовало Православие, но на момент моего крещения, более 20 лет назад, в Сингапуре не было православного прихода. Возможно, Господь поступательно вел меня в правильном направлении.

Взволнованный, я быстро связался с приходом через «Фейсбук» и обратился с вопросами. Епископ Питирим, в то время еще священник, сразу же ответил мне и пригласил на встречу на следующий день. У меня было очень много вопросов, начиная от учения Церкви и заканчивая политикой, и владыка Питирим обстоятельно и терпеливо отвечал на все. В конце беседы он посоветовал мне побывать на Божественной литургии в следующее воскресенье, чтобы лично пережить молитвенный опыт, и подарил мне несколько маленьких икон. Честно сказать, я не ожидал такой доброты.

Как и договаривались, в воскресенье я рано утром приехал к храму и был сильно поражен видом молящихся людей, запахом ладана и звуками литургии. Раньше я видел православное богослужение только на видео. В продолжение двух часов вместе с верующими многократно накладывать крестное знамение и совершать поклоны — настоящее духовное упражнение! У меня болели ноги и спина, но, созерцая Его образ на иконостасе, я постоянно напоминал себе: «Что это по сравнению с жертвой Христа?» Боль, которую я чувствовал, вскоре ушла. Я понял, что должен стать православным.

— Трудно ли Вам соблюдать строгие многодневные посты?

— Нет, не так уж трудно. Я заметил, что есть одна особенность у всех, кто только что принял крещение, — мы быстро забываем о своих нехристианских культурных корнях. Мне лично соблюдение поста дается очень легко, за что я благодарен своим родителям, которые приучили меня с детства придерживаться строгой вегетарианской диеты. Это мне очень помогло. В православном приходе, который я посещаю, сильна общинность. Люди здесь в основном сдержанные. Тем не менее в сложной ситуации, когда я меньше всего этого ожидал, именно они оказались рядом. Я восстанавливался после операции, а наши замечательные прихожане каждый день по очереди готовили мне разнообразную еду и привозили прямо домой. И это было во время локдауна. Никогда прежде я не испытывал ничего подобного! Настоящая забота и любовь. Я был совершенно ошеломлен и благодарен Господу за таких людей рядом.

— Почему Вы решили стать православным?

— Есть малоизвестная цитата преподобного Афанасия Великого: «Православие — это то, чему учил Христос, проповедовали апостолы и сохранили отцы». В самом деле, если вы внимательно изучите историю, то найдете Церковь неизменную и незапятнанную с течением времени — Православную Церковь.

25 ноября 2019 года я считаю лучшим днем в моей жизни, это день, когда я был принят в лоно Православной Церкви. Я едва сдерживал слезы, когда подошел к Причастию — истинному Телу и Крови Господа Иисуса Христа, впервые за восемь лет, прошедших со дня моего развода, я вкушал настоящую духовную пищу. Это был волнующий день.

— Легко ли Вы нашли общий язык с другими прихожанами?

— Я считаю себя амбивертом, то есть, несмотря на внешнюю застенчивость, являюсь общительным человеком. Не откажусь от общения, если кто-то подойдет поговорить. Так что в этом смысле я не отличаюсь от других прихожан. И за прошедший год у меня здесь появились прекрасные друзья. Мы очень близки и иногда встречаемся за обедом или ужином и даже вместе ходим за покупками!

— Богослужения проходят на церковнославянском языке. Тяжело ли Вам было поначалу понять, что происходит?

— Православную Церковь часто критикуют за то, что используемый ею литургический язык незнаком для местных жителей и это заставляет людей чувствовать себя отчужденными. Говорят ли то же самое о Церквях, где проводятся службы на латинском. Нет. Сегодня во многих римско-католических приходах месса проводится на местном языке. Я приветствую современный язык, но мы должны быть осторожны, чтобы не утратить богатое культурное наследие и не забыть историю Церкви. Кроме того, в любом книжном Интернет-магазине можно купить богослужебные книги, переведенные на английский язык. К тому же, сейчас язык богослужений чередуется и половина служб совершается на английском.

Я работаю системным администратором в финансовой сфере и иногда думаю в шутку: если бы вместить 2000 лет истории Церкви в один заархивированный файл и сохранить у себя в голове, то было бы проще жить. Но пока такие технологии не появились, мне, как и всем, приходится изучать основы православной веры традиционным способом, руководствуясь принципом: «век живи — век учись». Знаете, я даже думал о том, чтобы служить в алтаре, но пока не решился. Не знаю, достоин ли я? В глубине души я еще надеюсь, что встречу свою вторую половинку. Господь даст понять в свое время.

Беседовал Андрей Карлович

Приближается один из главных для христиан праздник — Рождество. Православные приходы ныне открывают даже в самых экзотических местах, и о том, как празднуют Рождество на Бали, что едят и какое растение украшают вместо елки, в интервью порталу «Интерфакс-Религия» рассказал священник Илия Мельниченко.

— Как отметят на острове Рождество в этот раз? Будут ли антиковидные ограничения в рождественские дни?

— Празднование православного Рождества на Бали, как и повсюду, будет начинаться молитвой за Божественной литургией. По окончании богослужения все молящиеся получат по подарочку от храма. Это могут быть мягкие игрушки, сделанные прихожанами вручную, или пряники, испеченные и украшенные глазурью силами прихожан. После этого в храме пройдет праздничное чаепитие для всех желающих.

Что касается коронавирусных ограничений в нашем храме, то они полностью совпадают с требованиями государственных органов, отслеживающих ситуацию с заболеваемостью на острове. Мы просим прихожан измерять температуру перед поездкой в храм и при наличии таковой или других признаков недомогания оставаться дома. Повторное измерение температуры происходит уже перед входом в храм. Посещение разрешается при нормальной температуре тела и после обработки рук дезинфицирующими средствами, пребывание в храме — строго в медицинской маске при соблюдении социальной дистанции. Для удобства прихожан на полу храма безопасное расстояние обозначено стикерами желтого цвета.

— Ожидается ли на острове приток соотечественников в предстоящие длинные праздники? Насколько известно, даже полностью вакцинированные путешественники должны пройти трехдневный карантин в гостинице. В целом как часто отдыхающие россияне посещают храм на каникулах?

— Как и каждый год до пандемии, остров готовится к притоку туристов. Необходимо отметить, что, хотя в последние полтора-два года поток туристов уменьшился, доля туристов из стран СНГ значительно выросла. Людей привлекает возможность провести осень и зиму в теплом месте. Да и низкие цены на проживание в период пандемии радуют приезжих.

А вот что огорчит желающих посетить Индонезию на короткий срок, так это карантин. Месяц назад срок пребывания на карантине был сокращен с пяти дней до трех, но после появления нового штамма («омикрона») увеличен до семи, а затем и до десяти дней. Это правило будет действовать до 2 января.

В целом Рождество — это родной для каждого христианина праздник, его отмечают и верующие, и атеисты, поэтому на праздничном богослужении и потом, в течение дня, в храм приходит очень много людей.

Относительно посещения храма людьми, которые приехали на Бали в отпуск, необходимо отметить, что, с одной стороны, православный человек в любой момент своей жизни и где бы он ни находился, остается православным и потому продолжает регулярно посещать храм.С другой стороны, люди, которые нечасто ходят в храм на родине, с неподдельным интересом относятся к русскому православному храму в далекой от России стране и потому тоже приходят помолиться, поставить свечи, подать записки о себе и близких, попросить у Бога благословения и помощи в путешествии.

— Из кого в основном состоит православная община Бали, насколько она велика?

— Численность постоянной общины сейчас порядка 15 человек. Немного. Это связано с пандемией. Многим русским, за неимением работы на острове, пришлось вернуться на родину. Но связь с приходом не прервалась. Мы регулярно общаемся, поздравляем друг друга с праздниками. Общее настроение у всех — при первой возможности вернуться. Кто-то нашел удаленную работу и ждет ослабления карантинных мер, кто-то ожидает рост потока туристов на остров и как следствие — востребованность наших прихожан как специалистов.

Все вышесказанное относится, если можно так выразиться, к «костяку» прихода, к тем, кто раньше проживал на острове постоянно или длительное время. Кроме них, есть сезонные прихожане, те, кто прилетает на зимовку, и есть те, кто прилетает в отпуск на месяц-два. Также в нашем приходе есть коренные балийцы и уроженцы других островов Индонезии.

— Как на острове обстоят дела с елками? Ставят на Рождество искусственные или заменяют на какие-то другие растения?

— К сожалению, именно елки на острове не растут. Но местные жители украшают любые другие деревья праздничными огнями гирлянд. Европейцы, скучающие по символу Нового года и Рождества, покупают искусственные ели и наряжают их.

— Что принято подавать на Бали к рождественскому столу? Правда ли, что популярностью пользуется местное блюдо под названием гебоган?

— Гебоган — это национальное блюдо, состоящее из многих уровней приношений богам. Раньше это были фрукты, сложенные особым образом в многоуровневую пирамиду на одном блюде, которое балийки несли на головах в местные храмы, а после обряда жертвоприношения забирали домой. Сейчас эта традиция устарела, и на праздничный стол готовят особый рис с карри. Рисом наполняют специальную посуду, утрамбовывают там, и рисовая масса принимает многоуровневую форму. Затем посудина переворачивается на блюдо, снимается, и рис сохраняет форму круглой многоуровневой пирамиды. Вокруг нижних уровней располагают различные добавки — курицу, рыбу, кальмары, осьминоги, свинину, говядину и, конечно же, много острого чили.

То есть гебоган, о котором вы спросили, изначально был идоложертвенным блюдом. Но, как это нередко бывает, старые традиции наполняются новыми смыслами. И потому сейчас православные индонезийцы приносят фрукты и другую еду для совместного чаепития после богослужений.

Источник: портал «Интерфакс-Религия”

Как девушка Пратхумтхип стала первой матушкой родом из Таиланда

До крещения матушку Марию звали Пратхумтхимп Саенгратчабут, сейчас матушка Мария, супруга отца Андрея Иващенко, настоятеля храма Вознесения Господня на о.Самуи

Я родилась в провинции Таиланда, в простой тайской семье. О христианстве до знакомства со своим будущим мужем я знала немного. Видела распятие в католических храмах со страдавшим на нем Христом, и мне было Его очень жаль. Я всегда хотела найти Бога. Друзья, которые были очень разных вероисповеданий, тянули меня каждый на свою сторону. А я поверила только благодаря своему супругу.

Андрей был семинаристом и приехал в Таиланд по приглашению архимандрита Олега (Черепанина) петь в его соборе в Бангкоке. Однажды в этот храм для разработки сайта пригласили моего дядю-программиста, он поехал туда и прихватил с собой меня. Помню, как поразил меня этот собор — и все время, пока ждала дядю, я ходила по нему и рассматривала иконы. И тут ко мне подошел молодой человек и начал мне что-то об этих иконах рассказывать. Это был Андрей, мой будущий муж.

Когда мы познакомились, то сразу почувствовали душевное родство, и даже языковой барьер не стал для нас помехой. Андрей многое рассказывал мне о Православии — и я увидела, как он любит своего Бога. Чтобы быть к Андрею, который так мне понравился, ближе, я захотела узнать этого Бога, и тогда мы вместе стали читать Евангелие, Закон Божий, разные книги о вере. И со временем я решила принять Крещение. А после этого мы с Андреем поженились и обвенчались.

Многое для меня оставалось непонятным. Но то, что было не понято моим умом, было принято сердцем. Никогда раньше я не встречала таких понятий как смирение, послушание, кротость, и поначалу они были мне чужды. Разве смирение — это не слабость? А что говорить о послушании, когда современный мир диктует совсем другие правила!

Еще мне не хотелось молиться за врагов и недоброжелателей — и я поражалась сколько же любви в этой вере! И тогда я просто поняла, что истина — здесь. Когда между нами, молодыми супругами, возникает недопонимание, мы стараемся не зацикливаться на собственном эгоизме, а идем в храм, молимся, и тогда все встает на свои места.

Спустя немного времени мой муж стал священником. А я — первой православной матушкой-тайкой. Мне еще многому предстоит научиться, чтобы быть верной помощницей и спутницей для моего мужа. Сейчас отец Андрей уже достаточно хорошо говорит по-тайски, но когда нужно решать сложные хозяйственно-бытовые вопросы с тайцами, я помогаю ему и перевожу незнакомые для него слова. И он помогает мне в общении с русскими прихожанами, которых я очень полюбила за то многое, что они делают для нашего храма.

Мы открываем друг для друга наши разные миры, культуры и традиции. Мне радостно, что в Церкви во многом стирается чувство принадлежности к чему-то земному. Здесь нет тайцев, русских или людей других национальностей. Здесь есть только душа и ее Создатель, и, конечно, любовь друг к другу.

Благодарим иерея Алексея Головина за предоставленные материалы

Подготовила Дарья Баринова, журнал «Фома»

Ежегодно зимний период для православных христиан связан со вступлением в сорокадневный Рождественский пост, который подготавливает верующих к празднику Рождества Христова. Христиане по всему миру с нетерпением ждут этот светлый праздник.

Рождественские традиции разных стран Юго-Восточной Азии представляют особый интерес.

В Южной Корее около 30% населения христиане. На Рождество здесь принято надевать одежду синих цветов, и, в отличие от западной традиции, у Святителя Николая, которого в Корее называют «Санта-Харабоджи» — цвет костюма тоже синий.

В Сингапур Рождество пришло лишь в 1819 году вместе с британскими колонизаторами. Сегодня вдоль Орчард-роуд тянутся торговые центры, украшенные на рождественский манер. Повсюду виднеются Санта-Клаусы на санях, запряженных оленями. Помимо праздничных огней, здесь также можно встретить тематические парады и концерты. И всё это происходит при средней годовой температуре воздуха в 27 градусов.

В Индонезии Рождество известно как «Натал» (от португальского) и является одним из государственных праздников. Местные жители привносят культурные традиции в празднование Рождества. Например, на острове Бали изготавливают традиционное блюдо «гебоган» по случаю праздников, свадеб и других важных торжеств. Гебоган состоит из выложенных на блюде вверх по форме цилиндра или пирамиды фруктов, ярких цветов, пирамидок из риса, тертого кокоса, жаренного арахиса, сладостей. Верхушку украшают листья кокосовой пальмы — «сампиан» (sampian). Христиане на острове Бали приносят гебоган в храм на Рождество. После богослужения его забирают домой, чтобы поделиться с семьей и друзьями.

Рождество на Филиппинах длится целых четыре месяца, с момента установки украшений в сентябре и до Дня трех королей в январе. На местном языке праздник называется «Паско». На Рождество все одеваются только в новую одежду. Елки здесь искусственные и если в начале декабря вы не поставите дома елку, то соседи и знакомые будут смотреть на вас косо.

«Maligayang Pasko!» – так приветствуют друг друга филиппинцы, что означает «Счастливого Рождества».

«Нужно посвятить себя чему-нибудь великому»

Год назад Дмитрий Лаврентьев покинул Филиппины и приехал в Россию на лечение. Казалось, через пару месяцев вернётся к жене Мэри, беременной вторым ребёнком, и всё пойдёт по-прежнему. Однако пандемия сильно скорректировала планы молодого человека. Болезнь затянулась, границы закрылись, а дочь появилась на свет без присутствия отца. Но Дмитрий не перестаёт благодарить Бога за разлуку и за испытания. Ведь за это время случилось главное – в России он стал священником.

Я родился в Великом Новгороде. Отец – художник, мама – преподаватель истории, потом работала во Дворце культуры. Её ближний круг составляли творческие люди нашего города.

Часто я бывал за кулисами, посещал всевозможные мероприятия, занимался в разных кружках. И нигде не доучивался. Мы жили в самом неблагополучном районе, его можно назвать криминальным пригородом. Постоянно под окнами кого-нибудь убивали, затаскивали в машины, что-то делили и не могли поделить. Выход на улицу каждый раз становился проверкой на прочность.

При этом я учился в лучшей гимназии города, где с младших классов проходили три иностранных языка и углублённо изучали историю и литературу, – спасибо маме. Всё время балансировал между парнем из трущоб и мальчиком из гимназии. И там и сям не был своим, но это казалось интересным.

Верой и Богом в те годы особо никто не интересовался, хотя меня крестили в младенчестве. В какой-то момент из семьи ушёл отец. Я этого не помню, но хорошо запечатлелось в памяти, как мама на этой почве ударилась в религию. Мне было лет одиннадцать. Она стала тянуть меня за собой в церковь каждое утро. Приходилось читать непонятные слова, просыпаться чуть свет и без завтрака куда-то долго ехать, потом ещё стоять, стоять… Я этого не любил.

Учился просто отвратительно. После девятого класса меня выгнали из школы, потому что много хулиганил, постоянно участвовал в передрягах и не вылезал из кабинета завуча. И в какой-то момент она сказала: «Мы закроем аттестат троечками, но при условии, что вы уходите из школы».

Я тогда взял и наугад поступил в техникум геодезии и картографии в Питере. Потом, правда, за меня ходил просить весь класс. И в конце списка зачисленных в десятый класс моё имя всё же вписали ручкой, но я не пошёл. Меня уже влекло новое и неизвестное.

И я переехал в питерскую общагу и с 14 лет жил один. Жизнь приходилось познавать самому, на ощупь, а это иногда весьма болезненно. Знакомился с городом, много бродил один. В Петербурге ночью постоянно случается какое-нибудь приключение, здесь ты обязательно попадаешь в сказку. Заводились новые знакомства со случайными, чудаковатыми, но интересными людьми.

Из техникума меня отчислили на четвёртом курсе, за две недели до госэкзаменов, поскольку не сдал курсовую. Я уехал в экспедицию замерщиком 2-го разряда. Геодезист, но без диплома.

Замерщик всегда идёт первым – по лесу, по полю, по оврагам. Природа перед ним ещё нетронутая. Он прокладывает путь, а следом идут бригады, прорубают просеки, роют котлованы, строят дороги.

Было интересно! Ты чувствуешь себя первопроходцем. Заезжаешь в деревню, просишь у районной администрации какой-нибудь заброшенный дом. Утром просыпаешься в крошечной спаленке, завтракаешь тушёнкой. Одним словом, романтика. Мне до сих пор нравятся сельмаги, в которых почти нечего купить. Но именно из-за отсутствия выбора там приятнее покупать, чем в супермаркетах. Помню, в сельских «мини-маркетах» нас постоянно обсчитывали – на пять-семь рублей. Иногда продавцы обсчитывали себе в плюс, иногда в минус, но сдачу всегда давали неточно. Почему – ума не приложу.

Скучаю по тем временам. Едешь в «буханке» – за окном поля и тишина. Ночью костёр разжигаешь, чтобы не замёрзнуть, а вокруг кабаны хрюкают. Тёмный глухой лес за спиной.

Потом всё-таки восстановился в техникуме и доучился уже без проблем. Затем с дипломом выпускника Горного института (наш техникум как раз вошёл в его состав) я отправился в армию. Служил год в Пскове, даже подумывал о контрактной службе. Органичный распорядок дня, спорт, питание… Дневные стрельбы, ночные учения. Прыгали с парашютом, много бегали. Всё чётко: ставится задача – от тебя требуется результат.

Потом я ещё долгое время держал в голове карьеру военного как запасный вариант. Понятно, что генералом не стал бы, но это настоящая работа, с нормальной зарплатой, возможностью саморазвития – и физического, и духовного.

После армии думал вернуться в аэрогеодезию. В то время у меня вообще в голове стал выстраиваться план, я начал ставить себе цели. После демобилизации поехал в Питер к друзьям – немножко покутить. Илья, бывший однокурсник, познакомил меня с прорабом крупной фирмы. Наутро назначили собеседование, им требовался геодезист. В ту ночь я не спал ни секунды. Приехал полусонный, заторможенный, вёл себя спокойно, без заискивания перед работодателем. И меня взяли. Вот так я снова обосновался в Питере.

Съездишь на объект с 12.00 до 14.00, потом отдыхаешь целый день. И так неделя за неделей. В выходные выбирались в Финляндию. Мне тогда исполнился 21 год. В отделе рядом со мной сидел 35-летний Матвей, чуть дальше – сорокалетний Андрюха, наш руководитель. В углу – Леонид Яковлевич, ему было под шестьдесят. Разговоры лишь о том, что кто-то поменял машину, а кто-то взял ипотеку. А ты слушаешь и думаешь: вот так и я буду пересаживаться из-за одного стола за другой, менять машины, телефоны, квадратные метры. И это всё, что меня ждёт?

Я был очень голоден до жизненного опыта. Параллельно занимался единоборствами, боевым самбо, боксировал. По ночам таксовал, общался с людьми. Параллельно стал по-новому открывать для себя православие. Богослужение, вероучение, чтение трудов святых отцов – всё это теперь влекло меня. Скучал по армейской дисциплине и развитию, возможному лишь в коллективе людей, объединённых одной целью. И тогда я решил что-то менять в своей жизни.

Думал податься с экспедицией в Антарктиду. С моей профессией и армейским опытом это казалось возможным – у меня есть права водителя БТР, могу управлять трактором. Было интересно испытать себя, пройти опасным путём через пролив Дрейка. Пожить в относительном одиночестве два года на краю света. Скажу честно: до сих пор есть такая мечта, чтобы меня где-нибудь закрыли – в деревне, больнице, хоть где. И чтобы вместе со мной остался чемодан с книгами. Больше ничего не надо – ни телефона, ни компьютера. Я живу в одиночестве и познаю мир, себя, Бога…

Когда я серьёзно вознамерился отправиться на Южный полюс, мне повстречался владыка Сергий, сейчас он митрополит Сингапурский и Юго-Восточно-Азиатский. Владыка предложил вместо этого поступить в семинарию. Я воспринял это как новый путь, который доселе был закрыт. Тогда я уже искал духовной жизни. Пытался ответить на вопросы: зачем человек, зачем человечество? Для чего эти комфортные условия, если всё заканчивается смертью?

По благословению владыки поступил в духовную семинарию в Петербурге. Наверное, это самые счастливые дни моей жизни. Там царил дух платоновской академии, когда людьми движет желание истины и возникает ощущение пребывания в истине. Нам преподавали лучшие люди, которые делают сегодня богословскую науку. И делают по-христиански скромно, без патетики. Прекрасное время!

Поскольку я поступал по рекомендации владыки Сергия, после учёбы меня направили в его распоряжение в Москву. Владыку к тому времени назначили управляющим приходами в Юго-Восточной и Восточной Азии. Когда я приехал к нему, он сказал, что возникли некоторые сложности на Филиппинах, ему предстоит наладить регулярное окормление православных и обустроить церковную инфраструктуру на островах. Владыка предложил мне стать секретарём – по сути таким же геодезистом-первопроходцем. Нужно посещать города, где совсем нет русских, арендовать помещения для храма, заниматься бытом и бумажной работой.

Наши приходы на Филиппинах в основном располагаются в деревнях – в горах или джунглях. Нужно было продумать в том числе практическую сторону вопроса – как священнику туда добираться? Вдобавок мы реализовывали разные социальные проекты. Например, наше сестричество до сих пор кормит много голодных детишек. Я выезжал в дебри, заводил контакты, искал подходы к местному населению. Без него там не справиться. В Софрине заказывали иконы, утварь; местные плотники мастерили иконостас, готовили хоры.

Филиппины – это семь тысяч островов. Когда я туда приехал, в стране было всего 14 православных приходов. Сегодня их уже 32 и около 1500 прихожан.

Когда всё пошло на лад, приехал батюшка по благословению владыки – заниматься настоящей миссией. И мне стало скучно. Моя задача, казалось бы, уже выполнена. Хотя я продолжал оплачивать счета, следить, чтобы платились налоги, вести какие-то переговоры и изредка встречать гостей. Но в целом стал «буксовать» и тосковать. Впрочем, случались и светлые моменты.

В спортзале познакомился с будущей женой, Мэри Кларо. Я занимался боксом, а она – джиу-джитсу. Она подписалась на мою страничку в соцсети, затем мы встретились, и как-то закрутилось. Её покрестили, а потом мы венчались.

За короткий период вместе нам уже многое довелось пережить. Как-то раз я стоял на парковке у супермаркета, единственного в тех краях, где есть колбаса. А жена должна была подъехать на такси. Думаю – что-то машина стала барахлить. А меня до этого два раза дурили с машиной. Движок, что ли, трясётся? И вдруг смотрю – все машины на парковке шатаются, стенд с вывеской магазина ходуном ходит. Звоню жене: «Это что, землетрясение?» Она кричит: «Да, я еду обратно!» Тогда я тоже поспешил домой.

А живём мы на берегу, в бедном районе. Магазинчики с чипсами, дешёвые фонарики, все ходят в шортах, сланцах и майках. Бамбуковые домишки, узкая улочка, забитая людьми. Еду туда, вижу – мои тоже стоят на улице, тёщенька любимая и жена с сыном Борей. Все что-то громко обсуждают. И вдруг со стороны берега бежит народ, все орут: «Цунами, цунами!» Жена в панике. Запрыгнули в машину. Я сдаю назад, нам стучат в окна, хотят залезть внутрь, а уже некуда. Кое-как вырулил на дорогу. В такие минуты все правила перестают работать – стихия толпы.

Я старался действовать быстро и чётко. Слава богу, заехали на гору. Вскоре вся вершина была облеплена машинами и бегущими людьми, все спасались от большой волны. Но цунами так и не случилось. Однако такие происшествия очень отрезвляют и заставляют особенно ценить друг друга.

Сначала у нас родился сын Борис. Я его очень люблю. Когда уезжал в Россию, ему не было и года, а теперь сыну уже два. Потом на свет появилась дочка Анна-Аврора. Анна, потому что моя любимая святая – Анна Новгородская, а Аврора – потому что так зовут тёщу и знаменитый крейсер. Дочку не видел ещё ни разу. Но забочусь, чтобы у неё были медицинская страховка, смеси, подгузники…

В какой-то момент на Филиппинах мне всё надоело. Казалось, что я всеми забыт и заброшен, сижу тут уже третий год. Я привык к Петербургу, а у нас здесь даже тротуаров нет. Встал выбор: двигаться дальше или отойти в сторону? И я решил, что дальше решу всё сам. Но ничего не вышло. Пытался организовать поставки фруктов в Россию, в итоге оказался в полном тупике и безысходности. Потом у нас с женой нашли редкую тропическую бактерию. Сказали, что с таким заболеванием выживает только 50 процентов инфицированных.

Я слёг и серьёзно задумался о том, что скоро могу умереть. Мучила мысль, что наказание пришло по грехам моим. Помню, тогда пошёл в домовую церковь, которую мы когда-то обустраивали, упал на колени и стал плакать, просить Бога спасти жену. Говорил, что она не виновата. Тогда отец Корнилий принял у меня, что называется, «генеральную исповедь».

Вечером позвонил инфекционистам в Россию, они ответили, что это всё ерунда, бактерия не опасная. Но осознание конечности жизни осталось со мной до сих пор. И я понял, что посвятить себя банановым чипсам мне бы не хотелось, пусть даже это принесло бы сытую жизнь и возможность дать хорошее образование моим детям.

В те же дни мне позвонил владыка Сергий и поинтересовался, как я живу. Я всё честно рассказал. В ответ услышал: «Давай приезжай. Полечишься здесь. Бери своих и прилетай в Москву». Владыка оплатил билеты и даже в ситуации пандемии смог договориться через МИД, чтобы Мэри с Борей прилетели в Россию. Их должны были отправить в Москву эвакуационным рейсом. Но в итоге жене доктор не разрешил лететь, ведь она находилась на последнем месяце беременности. Борю решили оставить с ними, там полон дом помощников. Ну а я отправился в Россию.

Владыка меня встретил и отправил в больницу Святителя Алексия. За пару месяцев я подлечился, но осознание собственной хрупкости и смертности меня не покидало. Понял, что жить для себя – не вариант, а тупик. Важно посвятить себя чему-нибудь бесконечно великому, сделать на этом пути хотя бы шаг, чтобы вырасти над собой. Но это всего лишь слова, а на практике нужен человек, за которым хотелось бы следовать. Тот, кто преуспел на бесконечном пути к идеалу.

Я чётко осознал, что это владыка Сергий. Во-первых, он просто-напросто меня спас, во-вторых, это человек, который творит историю, а миссия в Юго-Восточной Азии – это самая настоящая живая история. Не существовало православной филиппинской епархии, а сейчас она есть. Не было собора в Сингапуре, но скоро построят. Я решил – как он скажет, так и будет. И я пошёл к владыке, спросил, что мне делать.

Был готов к любому решению. Если бы митрополит Сергий сказал, что мне нужно перевозить семью и стать охранником в храме, я бы с радостью согласился. А он подумал и сказал: тебе нужно рукополагаться. Так я стал диаконом, а через некоторое время – священником.

Служение у престола – это, конечно, невыразимое чувство. Какое чудо и какая не поддающаяся человеческому пониманию щедрость Бога, позволяющего нам служить Ему!

Теперь я клирик храма Успения Пресвятой Богородицы в Сингапуре. Но пока застрял в Москве. Не могу ни улететь в Сингапур, ни вернуться на Филиппины. Семью не видел уже больше года.

Но знаете, я не перестаю восхищаться женой. Тем, как она ведёт себя в это время, непростое для нашей ещё молодой семьи. Любовь обычно начинается с примитивных вещей, животных чувств, а потом постепенно раскрывается, наполняется глубиной и смыслом. Сейчас жду разрешения на въезд в Сингапур, чтобы быть полезным там. А пока созваниваемся по видеосвязи и не унываем. У Бога всё вовремя.

Записала
Нина МИЛОВИДОВА

Опубликовано в №43, ноябрь 2021 года

Около половины территории Филиппин покрыто влажными тропическими лесами с разнообразным растительным миром. Среди всего этого многообразия 9250 видов встречаются только на Филиппинском архипелаге. Причем это не просто отдельные растения, а целые семейства, которых вы не встретите больше нигде.

Город Давао — фруктовая столица Филиппин. Тут насчитывается порядка 30 различных фруктов, которые здесь же и культивируются. Среди них как обычные ананасы, манго, бананы, так и экзотические дурианы, маранги, мангостины, рамбутаны.

Одним из самых популярных экзотических фруктов принято считать джекфрут (nangka), который еще называют «хлебное дерево». Родом оно из Южной Индии и сегодня широко распространено в Юго-Восточной Азии. Это мощное тропическое древовидное растение с плодами, весящими до 35 кг. Плоды редко вызревают полностью, обычно они падают на землю совершенно зелеными. Местные жители запекают, варят, жарят недозревшие плоды.

Иеромонах Корнилий (Молев) обнаружил во дворе храма Рождества Богородицы в Аракане на хлебном дереве плод внушительных размеров и поделился находкой в своем телеграм-канале:

«Фрукт, сравнимый по размеру со мной, — это джекфрут, из семейства дурианов, марангов и хлебных деревьев. У него специфический запах, но не такой неприятный как у дуриана. Если вы захотите самостоятельно его разделать, то запаситесь перчатками, ножом и стол лучше тоже взять отдельный, так как внутри между плодами настолько липкая клейковина, что все используемое придется выкидывать, а руки потом еще пару дней будут липнуть ко всему. Поэтому лучше обратиться к специалистам по его разделке.
Вкус спелого фрукта сладкий и ни на что не похожий, но его также замечательно употреблять неспелым. Из такого джекфрута варят супы, тушат его с овощами, добавляют в пасту болоньезе вместо мяса, а также добавляют в салаты. По-разному приготовленный неспелый джекфрут дает разный вкус. Мне он чем-то напоминает молодой бамбук. Я догадываюсь, что для большинства читателей этой заметки это плохо объяснит вкус, но аналогий русских продуктов тут, наверное, не найти».